Николай Мироненко, диктор Омского радио "Одно свидание с природой переворачивает мне душу"

Художник Резниченко почти все знал про знаменитых авиаторов, Бугаенко увековечивал известных земляков по-своему, Лейфер дополнял интересными деталями биографии подзабытых просвещенцев, диктор Мироненко истратил много пленки на репортажи об омских летчиках и диспетчерах. Каждый из них чем-то серьезно занимался, был увлечен.

Наше знакомство состоялось в 80-х годах в редакции газеты "Омская правда", в один из его визитов к своему другу - художнику Виктору Резниченко, нареченному читателями "народным" за яркие портреты знатных людей, шаржи, карикатуры. Знакомство произошло запросто. Гладкий, складный, немного увалень, Мироненко излучал энергию, был приветлив. Другим его не знаю. Но казалось, он "придерживал" душевную заполненность. Осталась загадка - что? Позже она открылась. Приходивших к Виктору Николаевичу литератора и писателя Александра Лейфера, скульптора Федора Бугаенко, Николая сближали схожесть работы, общность интересов. Их воображение занимали яркие личности, несмотря на то что сами также были "непростые".

- Николай, 1959 год - рубеж, когда страна, мало-мальски оправившись от тяжелейших потерь в войне, встала на путь экономического роста, а у людей затягивались душевные раны. Пафос, призывы, торжественные заседания. Все работают и учатся.

Неумолимо уходило время. Вот и Николаю Акимовичу - 6 В августе прошлого года отметил 40 лет с начала его выхода в радиоэфир. Дата впечатляющая, но до круглой еще далеко. Так же, как и до 70-летия. Однако, подумалось, есть достаточный повод теперь ближе познакомить читателей со старым знакомым. Считаю, лучше сделать это сейчас, дабы не упустить возможность. Когда она еще представится?

- Поджилки затряслись?

- Так и было. Страна бурлила. Всюду строились новые города, создавались, как сегодня говорят, новые рабочие места. Киноконцертные и театральные залы - есть лишний билетик? Гастроли "звезд". Все счастливы, полны страсти жить, творить и добиваться цели. Мне 23 года, активен, достаточно образован. Я - среди народа, в гуще молодежной массы - инструктор обкома ВЛКСМ. Однако случилось, объяснять не стану, меня выперли. И тут Борис Тюльков, корреспондент детской редакции, как другу, разъясняет: с твоим голосом надо идти в дикторы, у нас место образуется. Прикинул: а что, я же владею аудиторией. Однако надо было быть достойным работать с самой Клавдией Дмитриевной Рабинович.

- Будет к месту вспомнить твоих наставников.

- Само собой. Но сомнения быстро прошли, потому что меня сразу прослушали и сказали - неплохо. Я попал в круг прекрасных, внимательных, образованных, высокоинтеллектуальных людей. В большинстве своем это были представители старой, истинно русской культуры, совершенно не замусоренной иностранщиной. Обладающие богатой речевой палитрой, особенной стилевой окраской, создающие так нужную отличительную привлекательность текстам для восприятия, омские дикторы в Союзе котировались высоко. Так считал сам Юрий Левитан.

Я попал в самую настоящую театральную среду, где проповедовались высокий художественный вкус, речевая и вся остальная культура, интеллигентность .

- С удовольствием это сделаю. Людмила Яковлевна Костенко, Мария Михайловна Иванова-Фиалкова, Александра Павловна Молоствова, Анна Наумовна Каневская. Они нас буквально пестовали. Другого слова не подберу. Благодарен им на всю жизнь. Александра Павловна была выпускающей, но по праву считалась куратором дикторской группы. Терпеливо объясняла произношение слов. Если не знала, шла к Каневской. Если не знала Анна Наумовна, то обращалась к мужу - Савицкому, журналисту "Омской правды". Вспоминали: он-то знает все.

- Работа - не белый хлеб?

В эфир меня выпустили через неделю - и сразу читать "Последние известия" на один голос. Получилось нормально. Но однажды в пять вечера я читал "Дневник зрителя". Каневская уловила "цоканье". Сказала мне об этом дефекте, но и задвинула меня. Правда, ненадолго. Я избавился от цоканья, но всю жизнь работаю над собой. И нахожу в работе много погрешностей.

- Еще наказывали тебя?

- Белый! Прекрасная работа, творческая.

- По-моему, ты всегда на подъеме. Не тянуло сменить занятие?

- Прочитал я колоссальное количество текстов. Приятные, лиричные, добрые. Сухие и строгие. Праздничные и обыденные. И самые ответственные - партийные, правительственные документы, доклады, речи, экстренные сообщения. Ошибок никто не замечал, кроме меня. Особо любил я вести концерты, праздничные репортажи. Чувствовал подъем.

- Немного в миноре?

- Нет. В сторону не тянуло. Но дикторства мне не хватало. Работал я и журналистом. У нас это поощрялось. Одно время был редактором "Последних известий", а в массовые кампании возглавлял выездные редакции. Я же из крестьян. Долго вел тему сбережения и приумножения лесных богатств. Даже получил "Знак Министерства лесного хозяйства России". Когда в 1971 году Юрий Коробченко ушел служить в армию, занимал его место в телекадре. Кое-как срок протянул. Столько вокруг тебя людей хлопочет! Надоедало! Понял - дело это не по мне. Я люблю работать без посредников. Завидовать - не мое, а значит - не карьерист, даже в лучшем смысле этого слова. То ли дело, никто тебя не знает в лицо, не требует автографа, не глазеет, не судачит о тебе. Свободный я человек. Сделал работу, вышел на улицу, вздохнул облегченно - и пошагал. Конечно, сорок лет не были похожими в смысле работы. Сейчас с тревогой думаю о перспективе омского радио. Люди беднеют, вынуждены отказываться от радиоточек, цены за коммунальные, другие услуги, эфир растут, борьба за рекламу в условиях многоканалья обостряется. Время трансляций сужается. Мы читаем в основном рекламу.

- Это, на мой взгляд, уж без сомнения.

- Представь, сколько было работы и сколько осталось. Читали чисто текстовые материалы - репортажи, корреспонденции, очерки. Сегодня жанровость обеднела. Осталась одна информация, короткие интервью, сводки с политических, уголовных, экономических, национальных фронтов. О жизненно необходимом говорят неконкретно и непонятно. А главное - после этих разговоров никакой реакции. Все остается по-прежнему или становится хуже. Но все мы оптимисты. Потому ждем чего-то. Но читать я должен всегда качественно, профессионально, нравится мне текст или нет.

- Устанешь - сходишь в баньку, попаришься, и снова вперед. Что-то все же мы ведь сохранили! Люблю воскресную программу по письмам. Сам их готовлю. Читаю с превеликим удовольствием, душу отвожу. Вернусь с кабинет - тут же благодарный звонок: спасибо! И вам спасибо. Должны мы помогать людям. Приехать, чтоб встретиться, не могут, так хоть в письме чувства разлуки выразят. А еще у нас предобеденный концерт "Ретро" есть. На волне переоценки ценностей мы не выбрали модерн и всякие там хиты, а именно остановились на старом и добром. И не даем музыке и песням старшего поколения замолчать. Помощники есть. Приносят заезженные пластинки, записи. Наши энтузиасты, такие, как Дина Петровна Улыбина, Маргарита Григорьевна Михно, Нина Георгиевна Синцова, добывают их, а Александр Владимирович Розенберг изготовил приспособление для переписи на лазерный диск. Мы не можем поднять пенсию, но хоть облегчить душу людям должны.

- Мироненко читает рекламу, как любимую песню поет: Как певец, понимающий, что главное донести смысл стихов, чтобы доходчивыми стали каждое название, число, цифра, фамилия, время и место. Нажимает так клавишу, чтобы нота не звучала фальшиво. Честно трудишься.

- Правильно делает. Мы хоть и не ОТК, но все равно "товар" подчищаем, подправляем, чтобы подать его высшим сортом, а не подпортить. И Каневская, и Бушкова, и Пономарев вниманием нас не обделяли.

- Председатель Томского ГТРК Игорь Подковка начинает свой рабочий день с прослушивания утренних новостей, а после спешит поприветствовать и поблагодарить дикторов.

- Не пишу. Забыл сказать про "Пушкинский час". Это также капитал омского радио. Отлично делают эту передачу Валентина Русанова, Инна Шпаковская. Я с удовольствием в ней участвую и сожалею, что некоторые проходят без меня. Мы задели минор. Так вот надо с сожалением говорить о том, что мы утратили цикл передач с Вадимом Физиковым и другими литераторами. Для меня это горькая потеря. Только раз я бесконечно был доволен своим чтением стихов Блока. Они всю жизнь меня волновали, и мне посчастливилось частично донести до омичей их мощную суть: сомнения, тревоги, веру, убежденность. Это - Блок. Поиск пути и правды. Вот бы нам сегодня побольше сомнений и меньше самоуверенности. А самое главное: "И вечный бой! Покой нам только снится".

- Много раз слышал стихи в твоем исполнении. Звучали прекрасно. Своих не пишешь?

- Я счастливый человек. Многие люди по-разному одиноки. А мне вот уже в течение нескольких десятков лет удается каждый день общаться с миллионной аудиторией. Я не читаю тексты, я разговариваю с людьми, во всяком случае, хочу, чтобы меня услышали, почувствовали мое к ним уважение. Родители мои из Любинского района. На войне погибли отец и брат. Мама очень интересно рассказывала о дореволюционной жизни, тогдашнем укладе, о родном крае. И я полюбил омскую лесостепь, неброский ландшафт. Одно свидание с природой переворачивает мне душу. Практически я не бывал в других регионах. Правда, однажды решил "прокатиться" в Карское море матросом. Впечатления трудно передать.

- Ты затронул личное, немного раскрылся.

- Нет проблем. Было бы время. От скуки не помру.

- Возраст, пенсия, а дальше?..

Часовня под Лениным.

Куйбышевский кинотеатр.

На картографической фабрике тишина.

Органный зал.

Энергетики ликуют, предприятия грустят.

Главная Экономика

0.0085

© h8records.ru. Администрация сайта: 8(495)795-01-39 гудок 160121.
Копирование материалов разрешено при условии ссылки на сайт h8records.ru.