Скиталец с березовой дудкой усталой

- Вас беспокоит Козлов с областного телевидения, - сказали мне. Фамилию режиссера Козлова я слышал, но лично с ним знаком не был. - Надо бы встретиться, - продолжал он. - По делу.

13 февраля 1974 года, едва начался рабочий день, в редакционной комнатке многотиражной газеты "Текстильщик" Омского производственного хлопчатобумажного объединения "Восток", где я тогда служил литературным сотрудником, раздался телефонный звонок.

- Хорошо, я через час у вас буду...

В самом начале семидесятых годов, слетев с очного обучения в Литературном институте Союза писателей СССР на заочное, я с полгода был редактором сельхозредакции телестудии и поэтому подумал, что со мной желают возобновить сотрудничество:

- Но я-то здесь при чем? - обрел я наконец голос.

- Да я сам подъеду, - ответили мне, и буквально через десять минут позвонили уже с проходной. А еще через несколько минут я сидел на заднем сиденье синей "Волги", испуганно вжавшись в угол, и слушал сидящего рядом "Козлова", оказавшегося сотрудником местного Управления комитета государственной безопасности,и сообщившего мне о том, что утром из Советского Союза выдворен Солженицын.

- Зачем?

- Разберемся, - сказал кагэбист, имя которого не представляет теперь никакого интереса. - Скажи лучше, куда ехать: по прежнему адресу или где живешь с женой?

Но дело, конечно, было не в "самиздате", привезенном мной из Москвы, что я понял значительно позже, а в друге молодости моего отца Викторе Некипелове, который к тому времени уже почти год томился в следственном изоляторе, обвиненный в антисоветской деятельности. Мы встречались с ним только однажды, но этого оказалось достаточно, чтобы в разработку КГБ попал и я. И окажись, что я и впрямь поддерживал с ним тайную связь, это бы наверняка усугубило его вину, а мне, возможно, тоже пришлось бы познать жизнь за решеткой. Впрочем, сразу оговорюсь, это лишь мое предположение, поскольку, обратившись в 1999 году в Управление ФСБ по Омской области с просьбой ознакомить меня с моим делом, я получил вежливый ответ, что никакого дела на меня в этой организации не имеется, никакой моей разработки не проводилось, а "по результатам изучения материалов архива, информации, касающейся Вас и Некипелова В.А, не выявлено". Долгие мои мытарства после изъятия из редакции представлены были "беседой", а "данными о судьбе полученной от Вас литературы", оказывается, ФСБ не располагает.

- Изъять запрещенную литературу...

"Ненавижу сегодня и завтра боюсь"

Что ж, и на этом, как говорится, спасибо: спецслужба есть спецслужба, и я к ней не в претензии. Да и не обо мне речь, а о дяде Вите.

Я отыскал в архиве Омской научной библиотеки имени Пушкина этот журнал с публикациями дяди Вити и, право, был ошарашен. Не тем, что молодому поэту под его не очень-то совершенное и весьма политизированное творчество отдавалось по десять журнальных полос, чему может и сегодня позавидовать иной маститый автор, а эволюцией его поэтического, социального и гражданского мировоззрения за какие-то два десятилетия.

Мы вовсе не родственники, но быть родными можно и не по крови. Виктор Александрович Некипелов всегда был и остается для меня дядей. Как друг, прежде всего, моего отца. Они дружили с 1947 года, когда стали курсантами Омского военно-медицинского училища имени красного героя Гражданской войны Николая Щорса. Николай Щорс в мирной жизни был фельдшером. И ОВМУ готовило фельдшеров для армии. И мой будущий отец с другом Виктором учились на круглые, как тогда выражались, пятерки, но, наверное, медицина не была их главным призванием. Потому что оба писали стихи и считали себя с самонадеянностью молодости поэтами. Должно быть, не без оснований, потому что в тогдашнем литературном мире Омска Виктор Некипелов и Василий Березовский считались далеко не последними. В местном литературном объединении они были на первых ролях наравне с набирающим тогда известность Сергеем Залыгиным, недавно скончавшимся, Царствие ему Небесное. Но более удачливым в поэзии был все-таки дядя Витя. Он печатался не только в областных газетах, но и в "толстом" литературном "Омском альманахе".

День новый у старого взял эстафету

В 1950 году, например, Виктор Некипелов писал:

Из рук почтальона беру я газету -

И мчится...Куранты пробили на Спасской.

На этих страницах изложены мудро

Пахнут листы типографской краской.

Здравствуй, лазурное Родины утро!

Мелким петитом большие задачи.

А в 1971 году появляется "Отречение", которое можно считать программным для его жизни и правозащитной деятельности:

От чистого сердца желаю удачи!

И с детства противна мне всякая масть.

...Не ваш я, ничей я, ни духом, ни телом,

Меня никакая не сделает власть.

Уверенно знаю: ни красным, ни белым

Виктор Некипелов родился 29 сентября 1928 года в Харбине (Китай), где тогда служил его отец - военный медик. Потом был 1937 год, возвращение в СССР, исчезновение матери, и с одиннадцати лет он оказался в новой семье отца. Вместе с матерью пропала и его сестра, нашедшаяся десятилетия спустя (воспитывалась, оказалось, в детском доме), а младший брат Виктора по отцу - Валерий Александрович - и по сей день живет в Омске, это очень уважаемый человек. В 1943 году Виктор Некипелов учится в Ишимской артиллерийской спецшколе, но волею судеб артиллеристом не становится и в 1947 поступает в Омское военно-медицинское училище. По воспоминаниям однокашников, он самый одаренный курсант, обладающий феноменальной памятью и болезненным чувством справедливости. Так тогда воспринимались люди, превыше всего ставящие честь и достоинство человека. После окончания ОВМУ мой отец служит на Сахалине, а дядя Витя - в Томске. А потом хрущевское сокращение армии, и если мой отец воспринял его как смертельный удар, то дядя Витя, тогда уже курсант военного факультета Харьковского фармацевтического института, снял погоны если не с радостью, то вполне спокойно. И в 1960 году, окончив институт, направляется работать в Закарпатье, унося в своем сердце, выражаясь высоким слогом, образ девушки, увиденной им в одной из институтских аудиторий.

К этому времени дядя Витя уже на крючке КГБ, выжитый им с семьей из ставшей родной украинской Умани, где после окончания Харьковского фармацевтического института работал инженером-исследователем на витаминном заводе, скитается в Подмосковье, оказавшись как бы между молотом и наковальней: "Убей меня Бог, я не-антисоветский. Но и не-советский, я собственно свой!" Но жить в обществе и быть свободным от него невозможно. И, сложись его судьба иначе, он, уверен я, поминался бы сейчас в ряду самых достойных представителей русской поэзии советского периода истории России. Однако судьба его сложилась так, как сложилась, и я отмечу лишь ее вехи, для одних ознаменовавших, для других сломавших, а по мне - так осветивших и освятивших жизнь нашего земляка в самые мрачные для него дни. Потому что вехи эти во второй половине его жизни расставляла любовь.

Эта случайная встреча, на мой взгляд, и предопределила судьбу Виктора Некипелова. Еще через несколько лет новая встреча с этой девушкой, оказавшейся Ниной Комаровой, и после долгих нравственных и моральных страданий дядя Витя, оставив семью, без ума любимого сына Сергея, связывает с ней свою жизнь, переехав в Умань. А здесь одинокая прежде молодая и красивая женщина давно уже находится под влиянием двух прошедших тридцатилетнее сталинское заключение бывших эсерок. Влияние их настолько велико, что она готова бороться с Советской властью любыми методами, и дядя Витя, желая оградить любимую от неминуемой беды, пытается перехватить инициативу, но постепенно сам потихоньку втягивается в правозащитную деятельность. Несправедливостей хватает при любом режиме, да и "оттепель" шестидесятых годов стала переходить в "заморозки", а у него, повторюсь, было обостренное чувство справедливости, а сострадание к бедам и горестям чужих, казалось бы, людей проявлялась острее, чем к собственным.

"Ты она. Она ты. Ты она!.."

С 1987 года, добившись помилования мужа, отправленного после семилетнего заключения в ссылку на север Красноярского края, Нина Комарова вместе с повзрослевшими детьми -Михайлиной и Евгением Некипеловыми - живет во Франции. Дядю Витю она привезла в эмиграцию уже совершенно больным.

Но в 1966 году Виктор Некипелов еще вполне лояльный к Советской власти гражданин. Это уже после окончания Литературного института в семидесятом, где учился заочно, станет ближним сподвижником Андрея Сахарова и мятежного генерала Григоренко, а тогда он приехал в последний раз в Омск светящимся счастьем с молодой женой - вспомнить молодость, увидеть ,наконец, после вынужденной разлуки сестру Лилю, отца Александра Павловича, брата Валерия и, подозреваю я, похвалиться первой своей книжкой "Между Марсом и Венерой", увидевшей свет в издательстве "Карпаты" украинского Ужгорода. Для любого поэта книга, особенно первая, как для женщины - ребенок, которому должны быть рады все другие. Сохранившийся у меня экземпляр подписан так: "Зиночке Березовской и ее сынам на долгую, добрую память от друга юности. Виктор Некипелов. 15.07.66 г". Я, тогда пятнадцатилетний и втайне сам пописывающий стихи, страшно завидовал дяде Вите и, что теперь скрывать, без памяти влюбился в его жену, разрешившую мне называть ее просто - Ниной, но на что я не решаюсь и по сей день.

Православную могилу вдруг увижу:

На погосте Валантонском близ Парижа

Дядю Витю охраняет русский крест...

Среди строгих плит могильных, будто перст,

Я начал было писать о нем поэму, да вовремя спохватился. Никто лучше поэта не скажет о себе в собственных стихах, а дядя Витя был поэт. Нина Михайловна издала во Франции сборник стихов и 453-страничную "Книгу любви и гнева" воспоминаний о муже. Это крик души любящей женщины и страшный документ страданий и испытаний, выпавших на ее и Виктора Александровича долю. Политическим узником советских тюрем, лагерей и психушек дядя Витя был в общей сложности девять лет, но его стихи из-за решеток одиночных камер не давали пасть духом таким же несчастным, как он, верящим в особое предназначение России, звучали по радио "Свобода", печатались в максимовском "Континенте", распространялись в списках, а книга прозы о карательной психиатрии в СССР "Институт дураков" обошла весь мир. Дядя Витя был идеалист, ия считаю его Дон Кихотом правозащитного движения в Советском Союзе. И эти заметки, которые не дают, естественно, полного представления о друге молодости моего отца, - лишь выжимки из почти написанной книги о жизни и судьбе этого яркого и замечательного человека, именем которого, уверен, рано или поздно будет названа одна из улиц Омска.

На кресте короткая надпись: "Виктор Александрович Некипелов. 1928-1989".

Крестный путь Виктора Некипелова начался в июле 1973 года, когда его арестовали по статье 190-I УК РСФСР "Изготовление и распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский общественный и государственный строй". Аргументом стали его статья "Нас хотят судить - за что?" и несколько стихотворений. Но суд состоялся только 21 мая 1974 года. И вместо последнего слова дядя Витя сказал:

Вместо последнего слова

Опять это чувство тоски и бессилья.

- День суда надо мной совпал с днем рождения моей дочери (Михайлины) - Н.Б.), которой исполнилось два года. В качестве единственно возможного в этих условиях, пусть грустного, но все же подарка, я посвящаю ей стихи:

И будет под ним твоя подпись, Россия,

Сейчас он падет, роковой приговор.

Не смог отвести чью-то черную волю,

Хоть верю, что знаешь: не тать и не вор.

И значит, брести мне по скорбному полю

Не в силах развеять зловещий туман,

Всю жизнь ты была мне и раем, и пеклом,

Извечной тропою твоих каторжан.

Побей меня градом, овей меня пеплом,

Грозя своим темным, стрибожьим перстом;

Скупая на ласку, жестока и властна,

Укрой под суглинистым, желтым пластом.

Скажи лишь одно мне - что я не напрасно

Вся в диком разрыве непознанных сил,

Пусть путал и падал, сражен непогодой,

На праздник недолгий к тебе приходил.

Не звал никогда несвободу свободой,

Пусть песен бравурных тебе не слагал -

Скиталец с березовой дудкой усталой,

Ни в страхе, ни в лести тебе не солгал.

А все же я был твоей звездочкой палой,

Бредущий средь мокрых вечерних полей, -

Я встречу приговор спокойно, потому что уверен в своей полной невиновности. Верю, что рано или поздно - именем России, совестью России (свободной России) - буду реабилитирован...

И маленькой, жгучею ранкой твоей.

Свободная Россия не реабилитировала Виктора Некипелова по сей день.

Первый приговор был "милостив" - два года заключения. Второй, уже в 1979 году, - определил наказание в семь лет с последующим отбыванием пятилетней (любимое советское исчисление!) ссылки.

На снимках из архива автора : курсанты Омского военно-медицинского училища (слева направо) Александр Жирнов, Виктор Некипелов, Василий Березовский, 1947 год; В.Некипелов накануне первого ареста.

О социально экономическом положении Омской области в 2000 году.

Биллиард заменит секс?.

Людмила Литвинцева, предс. 8-го апелляционного суда.

Главный налоговик получил три года за канализацию.

В новое тысячелетие - только с качественными продуктами!.

Главная Экономика

0.0074

© h8records.ru. Администрация сайта: 8(495)795-01-39 гудок 160121.
Копирование материалов разрешено при условии ссылки на сайт h8records.ru.